Интервью с художником Сергеем Опульсом. Перед открытием новой выставки… о жизни и творчестве, о разных плоскостях бытия…
На обложке: «Форпост Ивангорода. Сокол Победы», Сергей Опульс, холст, масло, 2010 г.
Когда есть гармония, есть поэзия. То есть самое главное — поэтичность. Если ты добиваешься поэтичности в вещи, то значит, вещи эти гармоничны по своей природе.
— Сергей, судя по Вашим работам, можно понять, что Вы человек разноплановый и очень глубокий. Давайте поговорим о пластах, составляющих Вашу жизнь, о мирах, в которых Вы живете… И вообще, творчество и жизнь — это разные плоскости?
— Творчество и жизнь — это разные плоскости. В сутках у нас у всех 24 часа, нужно успеть все, и походить, и подумать, и поспать. Оно очень узкое, время человеческое. Бывают люди, которые работают 48 часов в сутки. Их время спрессовывается в картинах, но они работают в две руки. Один пишет руки, другой лицо, один пишет фон, другой выписывает детали, а есть и по трое работают, например, Кукрыниксы.
Мой день, как художника, состоит из разных активностей. Например, у меня есть какая-то задумка, я ищу под нее информацию, книги, документы, фотографии. Из этой сборной солянки я потом собираю свою картину — и получается хорошая картина. При работе с документами могут появиться и другие идеи. Вот, например, я размышляю сейчас над картиной, посвященной Великой Отечественной войне. И попутно пришла мысль, что японская война практически не отражена в изобразительном искусстве, или очень мало отражена. Так же, как и финская. Но по финской войне у меня уже картина созревает. Для отражения темы японской войны нужно обязательно съездить на Дальний Восток, проникнуться пейзажем, океаном, тогда может получиться картина.
— Восток… «Восточная тема» в Вашем творчестве — только фантазия, нездешний аромат или часть биографии?
— Это часть жизни, перешедшая через сознание, подсознание, через все восприятие. Это не выдумка, это моя прожитая жизнь. Я не мог бы так писать, если бы я там не был и не жил. Детство и юность, и даже становление — фактически все произошло на Среднем Востоке. Это важная особенность, нужно подчеркнуть именно срединность Востока, так как здесь есть характерное и с Дальнего и с Ближнего Востока. Это такая полоса, которая начинается с казахских степей и заканчивается Тихим океаном, на этой полосе компонуются самые высокие горы мира. В Ташкенте все ходят в горы, не могут не ходить. Горы окаймляют Ташкент, как ожерелье. С детства ты смотришь вокруг и видишь горизонт, со всех сторон огражденный горами. Солнце встает утром из-за гор и садится вечером за горы, ты видишь его всю жизнь. И постоянно видишь горный силуэт. И, конечно, хочется туда, в синеву, попасть.
У нашей семьи была дача в горах, в Бричмуле. В Бричмуле были свинцовые прииски, добывали свинец для кабельного завода. Там были дачи для инженеров кабельного завода. Я был и в Бричмуле, и в Бастандыке, и в Аксаре — и маленьким, и в подростковом возрасте. Батя ездил на машине и всюду брал меня с собой. В горах прохладно летом, там ледники, поэтому в Ташкенте на дачу ездили за прохладным воздухом, особенно, когда в городе под 50 градусов жары. В горах растут уникальные растения, например, самшит или кунжут. Восток очень разноплановый… Люди горные и люди степные – разные люди, они не соприкасаются друг с другом.
— Что для Вас Восток сейчас — в Петербурге?
— Это воспоминания детства, прежде всего. У любого человека воспоминания детства самые лучшие. Вспоминается о лучшем времени, как в сказке. Эта горная природа. Пионерские лагеря тоже были в горах, потом альплагеря. Мне очень нравилось жить в горах.
Петербург – это абсолютная противоположность горам, это нулевой уровень над уровнем моря, это другая морская стихия, это бешеная река Вуокса. С Петровских времен в многоликом Петербурге в разных слободах селились разные народы. Была татарская слобода, немецкая, английская, итальянская, где концентрировался тот народ, который был связан с этим языком и традициями. Так же и с представителями восточных народов. Так мечеть была построена в районе Петропавловской крепости в 1913 году к 300-летию Дома Романовых по образцу самаркандского Гор-Эмира, и деньги дал Эмир Бухарский на эту постройку. Его резиденция также была построена неподалеку. Там была татарская слобода. Татары, которые прибывали с берегов Волги, тоже строили Петербург. Сам Восток для меня именно в этом месте, в слободе. И еще Восток для меня скрыт внутри каждого дворца и богатого особняка прошлых веков — это мавританская комната или кабинет. Почему-то такое веяние было очень распространено, хотя мавры — это Северная Африка, не имеют вообще никакой связи с Россией. Это было престижно и модно, иметь африканскую комнату. В Москве такого явления не существует.
— Говорят, вы почувствовали себя художником в Афганистане… Правда?
— Я почувствовал себя художником раньше, в горах. Афганистан — это тоже горы. Просто более фокусированно я красоту увидел там. Но вспоминать это — душу бередить, не стоит.
— Опульс — это что-то совсем не восточное, скорее немецкое…
— Сейчас я задумываю картину о Гамбурге, я там был, жил там два месяца. Мне нравился этот город-порт, побратим Петербурга. Там тоже есть холмистый ландшафт — Бланкенезе, город тоже не равнинный, не как здесь. Бланкенезе — уникальный ландшафт, который смотрится с трех сторон совершенно по-разному. Еще очень красивый ландшафт там, где Эльба впадает в Северное море — там тоже холмы.
— Почему художник Сергей Павлов однажды стал художником Опульсом? Вы изменились? Или мир вокруг Вас изменился?
— Это псевдоним для того, чтобы помнить тех людей, которые занимались искусством на Рижском заливе. Это были мои предки — латышско-немецкие… Мастера настройки органа. И органичность, поэтичность, гармония в себе и в музыке, и в душе. Это фамилия органная. У них был самый лучший дом, огромный пятистенок… Пьяного Яна Опульса возили на авто из деревни, чтобы он настраивал орган. Когда немцы пришли, его хотели расстрелять. Узнали, что он скрипач — заставили поиграть. Он сыграл, и его отпустили! Так скрипка спасла ему жизнь.
— Как Вам кажется, должен ли Художник объяснять свое творчество, доказывать его художественные достоинства?.. Или — просто творить?…
— Я считаю, что время объяснит, время лучший судья. Пройдет время, много поколений — и все это наносное, весь этот салон спишется и сгинет. Останется основа, художественные произведения, которые остаются в веках. Как судьба, например, Евсея Моисеенко. Его изничтожали, мурыжили, его загубили, загнали в гроб. А ведь это был такой талантливый человек. Ведь он четыре года в концлагере рисовал портреты солдат вермахта, это была его жизнь. Тоже профессия спасала ему жизнь. Когда он был у генерала Доватора, его подловили и отвезли в концлагерь, и там он начал рисовать. Он сначала на пачке папирос нарисовал, немец увидел. Подали ему бумагу: «Нарисуй портрет!», он нарисовал. Потом другого, третьего. Потом, когда его освободили, он еще лучше стал рисовать. И дипломом была его картина — «Генерал Доватор». Я говорю про личность, его не сломал даже концлагерь. Он занимался искусством. Хотя другие обвиняли его, что он предатель, изменник, трус.
— Что важнее — вера в себя или вера других? Или это нельзя противопоставлять?
— Это звенья одной цепи. Их нельзя разорвать. Если у тебя есть вера в себя, значит, есть и вера других в тебя. Это взаимосвязано, это одна сцепка. Если ты сам себе не веришь, как тебе могут другие верить?
— Что заставляет двигаться дальше, творить, ездить на пленэры, выставляться? Долг перед жизнью, любовь к профессии? Что-то еще?…
— Богом данность, мой дар — это моя миссия, это то, что я должен успеть. Написать еще что-то такое, что останется этой большой стране. Это главная картина, для которой делаются этюды, зарисовки, пленэры. Как Суриков говорил: чем ты больше пишешь пленэр, тем светлее картина. С каждый пленэром, картина становится светлее. Суриков восемь лет пленэрил, только потом начал писать картины. Он был мастером, он мог писать природу, соединяя ее с людьми. И они получались живые.
— Ваши излюбленные сюжеты? Что из окружающего мира особенно вдохновляет?
— Воздух, небо. Потому что оно присутствует везде, где бы ты не писал — везде есть небо. Даже в окне оно присутствует. Из окна видно небо, а на небе видно солнце — здесь и освещение. А вода — это тоже небо. Небо отражается в воде, вода отражается в небе. Почему здесь на Северо-Западе такие кайфовые закаты, потому что идет очень сильная подсветка по белым ночам, зеркало воды, которое отражается в небе. Отражение воды рефлексует. Как можно объединить море, горы и небо? Очень просто. Горы — это дно воздушного океана! Это все соединяется, это одно и тоже.
— Ваши городские пейзажи — запоминающиеся, характерные… Вы похожи на Ваш Питер?
— Нет. Питер — это длиною в жизнь… Он разный. Разный городской ландшафт особенно хорошо видно, если наблюдать с мансарды. Например, закаты… Каждый вечер разный закат и разный городской ландшафт.
— Что для Вас самое главное в изобразительном искусстве? Запечатленная эмоция? Остановившееся мгновение?
— Ни то, ни другое. Я хочу, чтобы оно было поэтичным. Когда есть гармония, есть поэзия. То есть самое главное — поэтичность. Если ты добиваешься поэтичности в вещи, то значит, вещи эти гармоничны по своей природе. Возьми Веласкеса или Леонардо, их произведения все поэтичны. В них есть внутренняя поэзия, можно писать литературные произведения, стихи, музыку по картинам. Как Пушкин писал стихи по леонардовским картинам. Природа гения ловит эту поэтичность — Пушкин писал по картинам Леонардо поэмы, а сам никогда не был в Италии. Так можно нигде самому не бывать, но если в произведении мощный энергетический код, тот, кто имеет духовный ключ, может считать этот код, он тогда включается. Идет энергетический поток, и можно создавать другие произведения через картину. Так был написан романс «Вечерний звон» по картине Исаака Левитана. И стихи, и музыка были навеяны живописью.
Приглашение
Приглашаем всех на открытие выставки «Душа природы», которое состоится в Выборгском замке — Петровский зал — 18 января 2013 г. в 14.00 и будем рады Вашим отзывам на работы мастеров.
На открытии выставки выступит солистка — Вера Дашевская, солистка Театра Опера Северной Венеции (Санкт-Петербург). Лауреат международного конкурса. В программе — музыкальные сюрпризы, созвучные представленным картинам природы Сергея Опульса и застывшей музыке в дереве изделий мастера Булгакова.
Выставка «Душа Природы»
Открытие выставки «Душа природы»
в Выборгском замке
18 января 2013 года
Начало в 14.00
Выставка посвящается ушедшему два года назад мастеру по дереву Булгакову Евгению Анатольевичу, который жил последние пятнадцать лет в деревне Липовка (жд.ст. Ханнила) и творчеству живописца Сергея Опульса, который поставил целью воспеть ландшафты вокруг Выборга на холстах. Двух мастеров жизнь свела в одной семье. Живописец Сергей Опульс, отметивший в этом году свой 50-летний юбилей, вошел в семью Булгаковых несколько лет назад. И хотя мастеров разделяло целое поколение по возрасту и разница в технологии, они были едины в своем художественном восприятии окружающего мира.
В программе — музыкальные сюрпризы, созвучные представленным картинам природы Сергея Опульса и застывшей музыке в дереве изделий мастера Булгакова. Для гостей — фуршет и памятный презент от художника.
Опульс (Павлов Сергей Маркович)
Художник
Родился 10 мая 1962 года под знаком Тигра и Тельца в столице Узбекистана — Ташкенте. До 1978 г. учился в школе при Штабе Туркестанского военного округа.
В 1982 г. закончил Республиканское Художественное училище им. П.П.Бенькова. Дипломная работа «Юрмала» находится в Музее при училище. 1985 — участник Всесоюзной выставки дипломных работ художественных училищ, Москва.
1982-1986 — Вертолетное училище в Самарканде. Служба в ВС, Афганистан.
1986-1987 — Альпинистские лагеря на Памире, Варзонское ущелье.
С 1987 — живет и работает в Ленинграде.
