Англичанин уловил суть произошедшего в России. Телеканал «Культура» показал драматическую трилогию «Берег утопии» по пьесам британского драматурга Тома Стоппарда.Три спектакля за один вечер нисколько не утомили.
Мы увидели исторических персонажей — Герцена, Белинского, Огарева, Бакунина, Тургенева, Маркса, и др. — не рупорами идей, а живыми людьми. Давно не ощущалось в современной театре такой концентрации мысли и вместе с тем рельефно выписанных героев.
Большая часть вышеперечисленных личностей советской идеологией преподносилась как непосредственные предшественники «дела партии и Ленина». Вспомним: «декабристы разбудили Герцена». На самом деле Герцен никогда не спал… Исходя из пьесы, декабристы сильно повлияли на становление его убеждений, но не в меньшей степени повлияли «мировые умы» (в особенности немцы) — Шиллер, Шеллинг, Гегель. Сам Герцен называл диалектику Гегеля алгеброй революции. Имея в виду революцию сознания.
В особенности идеологически близка ему была диалектическая связка «раб — господин». Наслаждаясь неограниченной властью и благами, создаваемыми рабом, господин неизбежно попадает в прямую зависимость от последнего. Не будет раба — не будет никакой власти и у господина (не над кем!). Выходит, что раб такой же господин, как и его хозяин. И сознание у обоих одинаковое — рабское.
Причем, подчеркивал мыслитель, только Россия имеет опыт рабовладения, когда невольниками оказываются люди, единокровные и единоверные своим господам — «белые рабы», «крещеная собственность». В то время как в истории других государств порабощенными оказывались чужие по крови и вере племена.
Характерен в этом смысле пассаж Белинского. В одной из сцен он так высказывается о российских чиновниках, противодействующих строительству железных дорог: «Они считают, что железная дорога будет подталкивать народ к праздным путешествиям и, может быть, к чему-то еще…» То есть рабы захотят свободы!
В России Герцен ценил крестьянскую общину. В русской деревенской артели и были для него задатки социализма. Но на историческую арену выскочили горячие головы в лице Чернышевского, Добролюбова и иже с ними — нигилисты («бандиты» по характеристике одного из героев пьесы). Автор нарочито заостряет внимание на столкновении двух различных миропониманий.
— Нужен только топор! — запальчиво восклицает Чернышевский, — а порядок мы будем устанавливать на сытый желудок.
— Порядок не в желудке, — резонно отвечает Герцен, — а в голове.
Через несколько сцен следует диалог двух других героев.
— И что же вы предлагаете? — недоуменно спрашивает Тургенев у случайного собеседника-некоего молодого человека, представляющегося «нигилистом Базаровым.
— Ничего, — отвечает тот.
Как считает один из переводчиков пьесы Аркадий Островский, «Стоппард бережно возвращает России ее собственный портрет. Но это портрет, который напоминает людям об их утраченных чертах».
«Когда великий драматург, а Стоппард в ХХ веке — драматург номер один, погружается в русскую культуру и историю, этого нельзя пропустить… в молодежной среде есть люди, которые ждут от театра не только воздействия на «первую сигнальную систему», но и чего-то более глубокого, серьезного», убежден Алексей Бородин, режиссер Российского академического молодежного театра.
Стоит отметить, что пьеса, как это ни покажется странным в отношении англичанина, написана в лучших традициях советской диссидентской культуры. Видать, для автора было весьма плодотворным общение с известными оппозиционерами Владимиром Буковским, Вацлавом Гавелом и другими.
