Интервью со сценаристом Андреем Уваровым. Андрей Уваров считает что в России есть хороший кинематограф, но мы живем в эпоху духовной опустошённости. Он рассказывает как пекут пирожки сериалов, почему в них много серий и мало смысла. И озвучивает главные проблемы русского человека.
Журналист Виктория Колпакова.
У русского человека не одна проблема. Это и лень, и внутренняя безотчетная покорность, пассивность, что прекрасно отражено в русских народных сказках; это также и историческая дремучесть, борьба с которой часто приводит к деградации самого русского человека, и губительная разобщенность — тревожная примета нашего времени.
— Андрей, сегодня только ленивый не ругает отечественное кино (в том числе и сами кинематографисты). Как вы относитесь к русскому кинематографу? А к зарубежному?
— Русское кино — такое, какое есть, и в значительной мере, оно таково, какова наша жизнь. Здесь стоит сказать о том, что мы живем в эпоху некоторой духовной опустошённости, в эпоху, где всё измеряется деньгами, а любое кино, как я уже сказал, в той или иной степени — отражение действительности. Потому и не находят зрители чего-то важного для себя в наших фильмах. И в наших, и в зарубежных фильмах преобладает голливудский стандарт зрелищности. Он вытесняет психологизм, внутреннюю содержательность, глубину образов, создаваемых актерами, активно эксплуатируя низменные инстинкты и примитивные отношения.
Но было бы неверно заявлять о том, что у нас не снимают хороших фильмов. Они есть, просто их не так много, как хотелось бы. Часто они теряются в мыльной пене конвейерной кино- и теле продукции. А вообще, по-настоящему хорошего много не может быть, по определению.
— Ни для кого не секрет, что российскому кинематографу не хватает талантливых режиссеров, актеров и сценаристов. Как вы думаете, как и с помощью чего можно решить эту проблему?
— У нас есть и достойные актеры, и режиссеры, и сценаристы. С эпохой вот только не совсем повезло. Но это, во-первых, болезнь проходящая, а во-вторых, эпоху, как и родителей не выбирают. Несложно проследить динамику нашего кинематографа за последнюю четверть века: мрачный, апокалипсический полумрак конца восьмидесятых, невнятное, порой хаотичное кино девяностых, на сером фоне которого в страну врывается поток дешевого американского «фаст-фуда», респектабельные нулевые с робким поиском новых идей, и вот сейчас мы вполне можем оказаться на пороге чего-то нового и значимого. Можем, хотя и не факт…
Что может помочь изменить ситуацию к лучшему? Появление новых духовно-нравственных констант (раньше их заменяли идеологические и общечеловеческие ориентиры), нормальное финансирование кинематографической отрасли и отказ от принципа: «удиви зрителя в каждой серии любой ценой». Удивлять и восхищать должна глубина раскрываемой темы, игра актёров, эмоциональные паузы и нюансы, а не количество сюжетных кульбитов на километр пленки. Последнее особенно характерно для наших сериалов.
Заказ продюсера на удержание внимания зрителя на протяжении восьми — шестнадцати серий возможно исполнить только за счет невероятных поворотов сюжетной линии, в ущерб содержательной стороне фильма. А если учесть, что сериалы у нас пекут как пирожки уже почти двадцать лет, то очевиден дефицит исходного материала — историй.
Заказ продюсера на удержание внимания зрителя на протяжении восьми — шестнадцати серий возможно исполнить только за счет невероятных поворотов сюжетной линии, в ущерб содержательной стороне фильма. А если учесть, что сериалы у нас пекут как пирожки уже почти двадцать лет, то очевиден дефицит исходного материала — историй. Смотришь такой фильм и говоришь себе: «Не верю!» Люди думающие, способные отделять зерна от плевел, откажутся от просмотра, а очень многие будут, извините, хавать эту чернуху, засевая впоследствии сорняк в душах своих детей. Но телеканалам нужны рейтинги с возможностью врезать побольше рекламы, а прокатчикам — сборы, и этих ребят мало волнует художественная сторона вопроса.
Следующая проблема, вытекающая из предыдущей — это достоверность историй и деталей. Для того чтобы постоянно удивлять и удерживать внимание, приходится жертвовать еще и истинной картиной происходящего, которая, увы, не так динамична, как хотелось бы продюсерам. Так возникают разного рода ляпы, несуразности, искажения, уводящие фильм от реальности. Нет, понятно, что есть и элементы художественного вымысла, и просто ошибки; и всё очень даже неплохо, если эти искажения в лоне, так сказать, жанра, но всему есть предел!
Когда фильм изобилует придумками, далекими от действительности, лично я переключаюсь на другой канал. Вот взять, к примеру, «Девятую роту» Бондарчука. Я, как человек служивший, могу сказать: «Да, такая история могла быть и, скорее всего, была». В фильме нет ненормативной лексики, чрезмерно страшных натуралистических сцен, ложного пафоса и показной лихости, но зритель чувствует накал, который до него доносят режиссер и актеры — правильными, художественными средствами от начала и до конца. К этому можно добавить патриотический посыл в сложный момент нашей истории. Я считаю этот фильм лучшей работой Фёдора.
Когда смотришь их фильмы об относительно недавнем прошлом, то ловишь себя на мысли, что этого прошлого в фильмах как бы и нет. Взять хотя бы фильмы о войне. И военная форма той эпохе соответствует, и батальные сцены на высоком техническом уровне, и цензуры почти нет, и фильм снят по новым лекалам, а не хватает главного — духа того времени.
Следующая проблема свойственна нашим молодым кинематографистам… Когда смотришь их фильмы об относительно недавнем прошлом, то ловишь себя на мысли, что этого прошлого в фильмах как бы и нет. Взять хотя бы фильмы о войне. И военная форма той эпохе соответствует, и батальные сцены на высоком техническом уровне, и цензуры почти нет, и фильм снят по новым лекалам, а не хватает главного — духа того времени. Ладно бы дело происходило в давние века, а тут живы ещё участники событий. В советское время не всё можно было показывать, зато фильмы были пропитаны духом эпохи, неподдельным героизмом. Но молодые режиссёры отвечают: «Нужно, чтобы молодежи было понятно!», мол, старые пропагандистские, идеологизированные фильмы молодежь уже не воспринимает. Если сопоставить «В бой идут одни старики» или «А зори здесь тихие» с любым новым фильм о войне, думаю, что общий выбор будет не в пользу современного кинематографа.
— Расскажите, как вы пришли в кинодраматургию?
— К кинодраматургии я только пытаюсь приобщиться. Просто на определенном этапе ощутил потребность положить интересные моменты жизни на бумагу, а наблюдая зачастую не слишком удачное отражение этой жизни в кино, захотелось попробовать себя и на этом поприще.
— Откуда у вас возникают идеи сценариев?
— Идеи сценариев или рассказов иногда возникают спонтанно, а иногда требуют некоторого напряжения мысли. Как правило, сначала приходит ключевая идея, которая постепенно обрастает подробностями и деталями. В каких-то случаях написание сценария предваряет рассказ или повесть, в каких-то целесообразно сразу приступать к написанию сценария.
— Вы используете в своих сценариях истории и ситуации, произошедшие с вами или с вашими знакомыми?
— В той или иной степени истории пишутся на основе реальных событий, персонажей, пережитого опыта. Конечно, проза жизни в оригинальном виде часто не слишком увлекательна для зрителя или читателя. Приходится включать фантазию.
— Что самое трудное для вас в работе над сценарием?
— Наверное, самое трудное — это правильно определить главную идею сценария, насколько этот фильм может быть интересен, актуален, то есть не промахнуться в самом начале пути.
— С какими режиссерами мечтаете поработать?
Чтобы не получилось так, что посмотрев фильм, снятый по твоему сценарию, ты схватился за голову и закричал: «Как?! Неужели я написал такое?!» Просто сценарист может вложить в свою работу что-то, как ему кажется, важное, что режиссер потом выбросит из фильма за ненадобностью, прочитав историю по-своему, либо изменит ее до неузнаваемости.
— Конечно, хотелось бы поработать с мэтрами (нет надобности их перечислять), хотя, если честно, буду рад сотрудничеству и с малоизвестными режиссерами. Здесь важен не столько статус и авторитет режиссера, сколько взаимопонимание режиссера, сценариста и продюсера. Чтобы не получилось так, что посмотрев фильм, снятый по твоему сценарию, ты схватился за голову и закричал: «Как?! Неужели я написал такое?!» Просто сценарист может вложить в свою работу что-то, как ему кажется, важное, что режиссер потом выбросит из фильма за ненадобностью, прочитав историю по-своему, либо изменит ее до неузнаваемости.
— Назовите несколько фильмов, которые готовы пересматривать бесчисленное количество раз?
— Я готов пересматривать европейскую классику и многие советские фильмы. Они сняты добротно, с чувством, с толком, с расстановкой. В них, кроме ностальгических ноток, присутствует нечто, чего уже почти нет в современном кино (я имею в виду не идеологические клише или налет наивности, а нечто сущностное).
— Когда вы пишите сценарий, вы его кому-нибудь посвящаете?
— Мой сценарий по повести «Горький мёд лихолетий, или Поколение void» посвящено всем дерзавшим в девяностые, но могут быть и просто истории, в которых совершенно конкретные люди стали прототипами персонажей, либо персонажи наделены некоторыми чертами вполне реальных людей.
— Какой вы видите свою аудиторию?
— Моя аудитория — мужчины и женщины 25 +, но сейчас я работаю над историей, герои которой — двадцатилетние студенты.
— Написать хороший сценарий — все равно что написать книгу? Хотели бы вы стать писателем?
— Несмотря на отсутствие специального образования, я понимаю различия в написании сценария и литературного произведения (рассказа, повести). Это существенные различия, они определены разными способами донесения материала до зрителя (читателя). А книгу я планирую издать, но это будет сборник произведений, поскольку крупные жанровые формы — не совсем моё, а в данный момент публикуюсь в сетевом журнале Новая Литература и некоторых печатных изданиях.
— В сценариях «Антигламурный роман», «Горький мёд лихолетий, или Поколение void» и «Последний декабрь» главный герой — бизнесмен. Вы считаете, что именно так выглядит герой нашего времени? Если нет, то как?
— Герой нашего времени — человек, находящийся на острие жизни в конкретную эпоху. Бизнесмен — герой, скорее, уходящей эпохи, и это показано в повести «Горький мёд лихолетий, или Поколение void». А что касается сценария «Антигламурный роман, или Игра по другим правилам», тут просто по сюжетной задумке бизнесмен наиболее подходил на роль главного героя.
— Можете назвать главную проблему русского человека? И как с этим бороться? Готовы сделать личный (творческий) вклад вту борьбу?
— У русского человека не одна проблема. Это и лень, и внутренняя безотчетная покорность, пассивность, что прекрасно отражено в русских народных сказках; это также и историческая дремучесть, борьба с которой часто приводит к деградации самого русского человека, и губительная разобщенность — тревожная примета нашего времени. Кстати, история, над которой я сейчас работаю, как раз и посвящена некоторым аспектам межнациональных отношений в современной России. А свой вклад в изменение ситуации к лучшему каждый должен вносить по мере своих сил и способностей. Главное — не быть пассивным созерцателем.
Публикации Андрея Уварова в журнале «Новая Литература»
