Сергей Медведев. Modus

Главное в искусстве — передать то, что ты хочешь. А желание передать обусловлено именно наслаждением.

— Сергей, что такое модус и почему твой проект называется «Modus»?

— «Модус» — это философский термин. На ранних этапах работы над трактатом «Эстетика интегральных состояний» я некоторое время разрывался между терминами «модус» и «акциденция» для обозначения того, из чего складываются состояния. Остановился на «модусе», потом, когда регистрировался на одном форуме, решил взять себе такой ник. С тех пор использую его в качестве псевдонима.

— Расскажи о твоей эстетической системе, неужели правда искусство можно создавать системно? Ты говоришь, что «Modus» реализует твою идею, насколько полно?

— В классическую эпоху люди от искусства ожидали пробуждения чувства прекрасного в человеке, сейчас люди обычно используют слово «цепляет». Моя эстетическая система, изложенная в трактате «Эстетика интегральных состояний» — это теоретическое исследование того, как это «цепляет» устроено. В нём я отвечаю на вопрос «Каким должно быть искусство?». Не конкретно то направление, которым я занимаюсь, а искусство вообще.

…будь у меня свой музыкальный театр, я бы, наверное, не стал бы писать трактат, а ставил бы свои оперы. Но в трактате хоть как-то можно воплотить свои идеи, связанные с оперой, даже если мои оперы никто не поёт.

Естественно, когда я пишу художественные произведения, я стремлюсь по мере сил соответствовать найденным критериям. Иногда получается, иногда нет. У меня ещё есть трактат «Структурирование современной оперы», вот это — именно направление. Те аспекты музыки, с которыми именно мне интересно работать, которые для меня первичны. В принципе, будь у меня свой музыкальный театр, я бы, наверное, не стал бы писать трактат, а ставил бы свои оперы. Но в трактате хоть как-то можно воплотить свои идеи, связанные с оперой, даже если мои оперы никто не поёт.

— Что больше даёт реализации поэзия или музыка? Есть ли противопоставление между смыслом (текстом) и музыкой? Что первично, знание или состояние?

— В принципе, я всё мыслю через музыку. Даже в литературных произведениях многие мои идеи по своей природе являются музыкальными: для меня важнее не смысл, а динамика, смена настроений, композиция. Но, с другой стороны, создание текста требует значительно меньших ресурсов, чем создание музыки. «Музыкальный» подход придаёт определённое своеобразие моим поэмам, которое некоторые критикуют. Но если их написать так, как положено писать поэмы, потеряется то, ради чего я их писал.

— Что тебе дало участие в Театре поэтов?

— Во-первых, это множество приятных для любого творческого человека вещей: возможность выступать на престижных сценах Петербурга, возможность оказаться в эфире телевидения или радио, не занимаясь организационной работой. Всю административную работу берёт на себя Владимир Антипенко, за что спасибо ему огромное. Во-вторых, это большой творческий коллектив, в котором каждый участник — яркая творческая индивидуальность. Александр Раар, Лиза Вавилина, Игорь Кабанов или Игорь Борисевич — это люди, сотрудничать с которыми как в рамках проектов Театра, так и за этими рамками, очень классно и полезно для творческого развития.

— Восток или запад? Что тебе ближе и почему?

— Я всё-таки европеец, мне близки такие простые и понятные для западного человека ценности, как комфорт и уют в своём доме, возможность самореализации, разум и счастье. С другой стороны, восточная культура дала миру множество прекрасных вещей, мимо которых тоже не хочется проходить. Например, боевое искусство айкидо, которое я изучаю уже несколько лет.

— Твой проект «Modus» выглядит очень плодотворным и вместе с тем он больше похож на набросок, вживую записана только флейта, будут ещё живые инструменты или так задумано?

— Ну, во-первых, не только флейта, у меня много песен, а в треке «Фарсик» я, например, сыграл на балалайке. А вообще, будут люди, которые захотят играть со мной — будут живые инструменты. В принципе, я и сам считаю моветоном имитацию живых инструментов на компьютере, либо настоящие живые, либо синтетика, но лучше уж так, чем никак.

…минимализм позволяет глубже вслушиваться в музыку, сосредоточиться на тонких нюансах и получить максимум наслаждения. Что-то в духе того, что в песчинке заключён весь мир.

Ещё недавно я приобрёл у известного польского мастера Гжегожа Томашевича корнамуз и в перспективе планирую играть, главным образом, на нём. Это средневековый музыкальный инструмент, немного напоминающий кларнет. Диапазон полторы октавы, динамические возможности отсутствуют. Меня очень привлекают подобные рамки: минимализм позволяет глубже вслушиваться в музыку, сосредоточиться на тонких нюансах и получить максимум наслаждения. Что-то в духе того, что в песчинке заключён весь мир.

Играя на таком простом инструменте, чувствуешь мощь потока времени. Но при этом я сам остаюсь в XXI веке, и лишь музыка является ниточкой, связывающей столетия. Это как сидеть на берегу очень быстрой, смертельно опасной реки и любоваться её сокрушительной мощью, оставаясь в безопасности.

— Флейта, как вышло что ты с ней сроднился, почему именно этот инструмент?

— Меня всегда привлекали духовые инструменты, но до определенного времени мне это казалось чем-то недостижимым. В школе я учился играть на фортепиано. А потом я как-то встретился с людьми, которые играли на блокфлейтах, они мне показали, как играть, и я понял, что всё это вполне доступно, как технически, так и финансово. Свою первую блокфлейту, купленную за 178 рублей, я впоследствии подарил своей девушке и купил себе инструмент ручной работы Сергея Михайловича Шека. Во всех моих записях звучит именно эта флейта. На ней же я в своё время играл в группе Jam-D, но сейчас наши пути разошлись.

— У каждого пути? «пути одиночки» и «пути вместе» есть свои плюсы и минусы. От чего ты готов отказаться чтобы идти вместе? А в чём ценность пути одиночки?

— Как правило, одиночками остаются те, кто имеет незыблемые представления о том, какими должны быть их произведения. Творческий союз предполагает совместный вклад разных людей в одно произведение, и если рамки одного из участников слишком жёсткие, совместного творчества не получится, остальные будут вынуждены просто выполнять его приказы.

В принципе, я чувствую, что мой сольный проект себя уже практически исчерпал, так как почти все задуманные произведения уже написаны, и мне бы хотелось переключить свою деятельность с того, «что сделать», на то, «что делать». С образа готового произведения, который я планомерно воплощаю, на творческий процесс, результат которого мне заранее неизвестен. Например, сейчас я пишу музыку к кинофильму «Вперёд, Чёрная!».

— Давай вернёмся к твоей «Эстетике интегральных состояний». Там ты писал, что успех в искусстве имеет разные «уровни». А что главное для тебя, популярность, элитарность или культовость?

— Культовость.

• 

• 

• 

• 

— Кто из музыкантов ближе тебя к реализации твоей эстетической системы? Есть такие?

— Если брать зарубежную музыку, то таких не знаю. В принципе, во многих песнях я ориентируюсь на звучание ранних Ace Of Base и U96, но речь идёт именно о звуковых решениях, а не об идее музыки в целом. А вот что касается русской музыки, то это, в первую очередь, творчество Олега Маракова и Виктора Аргонова. Олег Мараков занимался компьютерной алеаторикой, вершиной его творчества был совместный проект с Марио Клингеманном «Islands Of Consciousness», его «структурные» идеи воплощены очень радикально. А Виктор Аргонов интересен тем, что написал две современные оперы. Очень здорово, что недавно он приезжал в Питер, чтобы в неформальной обстановке пообщаться со своими поклонниками и коллегами.

— Какими ты видишь своих идеальных партнёров?

— Я бы хотел сотрудничасть с музыкантами, играющими на необычных инструментах. В первую очередь, я бы поиграл в ансамбле с металлофоном и джембе. Совсем уж экзотика типа эластитара или футуяры тоже не помешает. Не обязательно именно эти инструменты, главное — искренний интерес к чему-нибудь необычному.

Кроме того, я очень большое значение придаю деловой этике. Многие талантливые люди часто бывают неорганизованными, безответственными. Меня самого удивляет, как некоторые очень неплохие музыкальные коллективы вообще могут существовать: я слишком хорошо знаю этих ребят.

— Что в искусстве более важно? Наслаждение, опыт, состояние?… Какой финал искусства в чём оно иссякает и заканчивается безвозвратно?

— Главное в искусстве — передать то, что ты хочешь. А желание передать обусловлено именно наслаждением.

— В какой области жизни ты считаешь себя мастером, и в какой только начинающим учеником?

Жизнь так многообразна, что считать себя в чём-то мастером — это лицемерие. Пожалуй, из всего, что я делаю, лучше всего я играю на блокфлейте. Но всегда есть к чему стремиться.

— Жизнь так многообразна, что считать себя в чём-то мастером — это лицемерие. Пожалуй, из всего, что я делаю, лучше всего я играю на блокфлейте. Но всегда есть к чему стремиться. В ближайших планах — научиться играть на корнамузе не хуже, чем на ней.

— Есть ли кризис в искусстве? Не является ли так называемый кризис простым информационным замусориванием, когда сквозь мегатонны лузеров просто гениев увидеть сложнее?

— Конечно же, является. Но от этого он не перестаёт быть кризисом.

— Твои пожелания человечеству!

— Остановиться в своей нескончаемой гонке и подумать о смысле жизни.

Сергей Медведев

Музыкант, поэт, философ

Участник проекта Театр поэтов «Послушайте!», автор и воплотитель эстетической системы, изложенной в трактате «Эстетика интегральных состояний», флейтист. Экс-участник группы «Jam-D».