Выставка монохромного пейзажа. Меланхоличные, созерцательные фотографии с небольшими комментариями и музыкой Гарольда Бадда.
Хватит уже красок и звуков, и городского шума, и базарного многоголосья. Что останется в нас, если убрать цвет и звук? Только скука? Или всё-таки что-то останется? Если созерцать «ничто», что же я увижу? Просто траву, просто город. Просто останусь наедине с собой — настоящим.
Я люблю подписи к фотографиям. Собственно, эти подписи никакого отношения к изображениям не имеют, это как выписки из книги учёта, они отвлекут вас от самого главного — пустоты.
Петербург. Осенней ночью на улице Фурштатской. Тогда только-только её облагородили, поставили эти уютные фонари.
Один из дворов Петроградской стороны, обратная сторона помпезного Петербурга. В некоторых местах достаточно отойти от Невского проспекта на 100 метров и можно воскликлицать: «Это центр культурной столицы?!». Железнодорожный мост Витебского вокзала переброшен через Обводный канал. 1904 год, заклёпки и минимум сварки. На время ремонтных работ скотчем и полиэтиленовыми мешками подкорректировали дорожное движение у Апраксина двора.
Где-то на территории Богом и хозяевами забытого «Морского завода».
Традиционно сожжённая дача 19 века под Питером. Один из способов очистить землю под продажу или застройку. В пяти метрах от пепелища — старый яблоневый сад.
Та самая линия Маннергейма, точнее, «противотанковые надолбы» из гранитных глыб на карельском перешейке. 1920-30 годы. Обычно эти ряды камней поросли лесом и не видны, но здесь прошла вырубка.
Финляндский железнодорожный мост. Мне нравится, как рамка его башен подчёркивает ритм заводских труб промышленного района.
У городов есть пресыщенность: граффити, реклама, светофоры.
Территория бывшего газового завода, газом которого освещали царский Петербург. Железобетонные угольные башни постройки 30-х годов.
Вид на улицу Восстания с крыши дома на Сапёрном переулке. Провода связали зрителя и дом на другой стороне.
Вид на Эрмитажный мост. Первый каменный мост в Петербурге (1763—1766), построен одновременно с возведением гранитных набережных Невы.
«Обезбашенная» Покровская церковь на Боровой улице. В советское время её лишили куполов и колокольни, в здании находилась кладовая живописно-оформительского комбината Худфонда. Сейчас она вернулась в лоно церкви и ждёт полной реставрации.
Прачечный мост. Построен в 1769 году. К 1909 году он значительно деформировался и было принято решение его заменить на новый современный проект. Но Академия художеств выступила против, и его реставрировали. Таким образом, мы имеем в наличие 250-летний образец достаточно брутальной архитектуры, а могли бы лицезреть утончённый образец архитектуры 19-го века.
Старейшая пожарная каланча в Санкт-Петербурге на ул. Чайковского. Во время блокады один сбитый аэростат зацепился при падении за флагшток и немного погнул его. В шестидесятых задумали выпрямить или заменить флагшток, но забравшиеся на башню реставраторы сообщили, что ни первый, ни второй варианты невозможны. С тех пор ничего не поменялось… ну только антенны мобильной связи добавились.
Летний сад, зима. Понтонный мост в пос. Соломенное (Карелия, Петрозаводск). Много-много лет его хотят заменить на стационарный. И, кстати, соломенский диабаз был использован для внутренней отделки Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге.
Сосна в Соломенном.
Начало снежной бури в моём родном г. Пудоже (Карелия). И её продолжение. Летом сосновый лес создаёт эффектную графическую матроску теней. Водопад Кивач (Карелия). Высота водопада около 11 метров. Посещать его лучше по весеннему паводку, когда он наиболее полноводный. Это величественное облако — не атомный взрыв, а гроза. Помимо эффектной формы она ещё была настолько далеко, что молнии выглядели розовыми, а звук от них не долетал. Просто представьте это зрелище — безмолвная гроза. Весна, утро, прорастающее поле. Наверно, это ключевой кадр выставки, здесь снято полное ничто, фактически это фон, смотря в него, я постоянно чувствую ожидание и попадаю в некоторое состояние «паузы». При этом я ничего не ожидаю, просто созерцаю. Русская дорога — поля, косые столбы, грязь, отсутствие асфальта. Не реставрировалась около тысячи лет. 2-й Лаврский мост из клееной древесины построен в 1981 году. Советская постройка идеально вписалась в архитектурный контекст Александро-Невской Лавры. Конструкции пролётного строения были изготовлены в Архангельске. Набережная у Эрмитажа. Петрозаводск, набережная, Тюбингенское панно от города-побратима. По совместительству — металлофон, каждая мачта не только индивидуальна по высоте и форме, но и по извлекаемому из неё звуку. Обожаю это место. Петербург, помпезный, огромный и самый некрасивый из всех исторических мостов — Троицкий. Хорош только в тумане. Открытый финал. Железная дорога — без привязки к реальному месту, а может даже и времени.
Чёрно-белое восприятие действительности не убиваемо. Особенно на подобную гамму настраивает жизнь в Петербурге. Но я вижу в чёрно-белом бесконечное обилие, градаций серого столь же много как и цветов. Цвет создаёт настроение и без него фотография скупа? Нисколько.
Я бы сказал, что чб вызывает ту же гамму эмоций, что и цвет, но гораздо медленнее и глубже. Здесь нет подсказок, но в форме, графике и текстуре срабатывают всё те же законы. А ещё я очень люблю серый цвет, он пробуждает во мне глубокое спокойствие и созерцательность.
В романтичных работах Андре Кона часто идёт дождь, часто танцуют и обнимаются. Женщины в красном изображены со спины, их зонты и шляпы старательно скрывают лица и оставляют зрителя в полной неизвестности. Андре Кон запечатлевает весенние видения влюблённых.
Основатель «Венской школы фантастического реализма» австрийский художник Эрнст Фукс вдыхает новую жизнь в библейские сюжеты. В его живописи соеденены эпический размах, традиции иконописи и плотская страсть.
