Все ли авторы равны перед читателями? Мешают ли сомнения творческому процессу? Стоит ли принимать реальность. как данность? Об этом рассказывает поэтесса Ольга Атаманова.
Хорошая шутка — она ведь сословий не разбирает, и она не остается незамеченной. Она как знамя, знамя внутренней свободы человека.
— Ольга, давайте начнем издалека… Поэзия — для вас — дочь, мать, жена, любовница?
— Интересный вопрос… Пожалуй, для меня это обращение к внутреннему Богу. Перед Ним я отчитываюсь за то, что делаю в этой жизни, у Него нахожу ответы на мои вопросы. Вот, немного высокопарно получается. Но мне все видится так. Писать на потребу публике ужасно, с одной стороны. Тем не менее, суд зрителей, читателей, — тот, перед кем все равны.
Сейчас говорю, и думаю, что следующий вопрос может быть — а не имеет ли этот Бог черты некого мужчины, довольно симпатичного?.. А вообще всякое бывает, я идеалист, наверное.
— «Любите мужчин, их так мало осталось в природе»?
— Точно.
— Вы — противница Домостроя?
— «Домострой» — хорошая кулинарная книга.
— Вы — поэт или поэтесса? Имеет ли для вас значение гендерная градация?
— Считается, что есть так называемая женская литература, женская поэзия — для тех, кому буря в стакане воды кажется настоящей бурей. Но от жизни все равно никуда не деться, как известно, на главные для себя вопросы человек отвечает сам — дай Бог ему найти ответы.
Есть, например, итальянское слово poetessa, неплохое слово. Итальянцы знают толк в хорошей поэзии. И если ты родился мужчиной или женщиной, значит так нужно было.
— Раз голос тебе дан, то все остальное взято, — писала Марина Цветаева. Относятся ли эти слова к вам?
— Поэзия заставляет сомневаться во многом, в чем не стал бы сомневаться при других обстоятельствах. Уверенность придает сил, напора, позволяет чего-то достигать. Сомнение — наш бог и дьявол, сводящий с ума многих. Но человек перестает быть человеком тогда, когда перестает сомневаться. У меня есть такие строчки, написанные довольно рано, когда только начинала писать:
Тихое мое Сомнение,
Боль моя, или спасение?
Божья милость для меня, иль кара Божья?
Средь всеобщей благодати
Ты крадешься, как предатель
И уверовать с тобою невозможно.
Вечное мое Сомнение,
Ты, и радость, и везение
Отвергая с хладнокровием змеиным,
В сорняке убогой сплетни
Сохрани росток последний
Робкой истины, возросшей на руинах…
Да, для меня это так…
— Для многих поэтов литература — это иной мир, где они прячутся от реальности. Как у вас обстоят дела с реальностью? Принимаете ее, как данность?
— Реальность сурова к тем, кто не желает ее принимать. Поэзия, конечно, спасает во многом. Если, допустим, пишу стихи, стремясь уйти от тоскливой реальности, а еще работаю ради денег, работу не слишком люблю, однако не вижу других вариантов, то все это — простая правда обо мне, ничего более. Отрицать одну сторону жизни, а другую возносить — чистый самообман.
Ко мне пришли стихи как раз тогда, когда реальность сводила с ума. Это были лихие девяностые. Мне казалось, что ничего, или почти ничего в своей жизни не смогу изменить. Стихи появлялись, настойчиво убеждая меня в обратном.
— Хочется ли изменить мир к лучшему?
— Конечно, как ни странно это звучит…
Да, поэтам жить непросто. Непросто и читателям, поток информации велик, не каждому охота разбираться, находить что-то для себя интересное. Если мне удастся сделать так, чтобы честным и смелым людям, настоящим талантливым поэтам стало чуть легче, — наверно, тогда скажу, что не зря прожила жизнь.
Вот коллективный сборник хочу сделать, сборник веселых стихов. Раньше писала много стихов грустных и серьезных. Сейчас думаю, может, удастся сделать так, чтобы наша жизнь стала немного ярче. Этот жанр, пожалуй, самый сложный. Хорошая шутка — всегда веселая шутка. По крайней мере должна быть такой. Если, в принципе, кому-то что-то должна. Бывает, много шуток слышу злых и желчных, и таких, от которых тоска берет. Думаю, если человек разучился весело, беззаботно шутить, это хороший повод задуматься о том, что с тобой не так, и с твоей жизнью. И со мной бывало. Хорошая шутка — она ведь сословий не разбирает, и она не остается незамеченной. Она как знамя, знамя внутренней свободы человека.
— Вы — свободный человек?
— Мне кажется, это то, к чему идешь всю жизнь. То, что забираешь с собой в итоге. Единственное, что мы берем с собой, столько, сколько сумеем. Говорят, на тот свет ничего не возьмешь. Пожалуй, ничего. Кроме свободы.
«Мою свободу заберу с собой
Туда, где нет дверей, где мрак не страшен,
Где крив изгиб зеркал, где так неважен
Ни статус, ни игры исход любой…»
Свобода — это когда идешь пешком через блокпосты, и тебе не страшно. В студенческие годы, наверно, больше боялась за свою жизнь.
Двадцать лет — это, конечно, прикольно. Но когда кто-то говорит, что хотел бы снова стать молодым и вернуться на -цать лет назад — для меня — что это значило бы для меня? Тогда стихи, написанные за все эти годы, пришлось бы потерять. Могу ли на такое согласиться?..
— «От глупых уходит, для мудрых приходит оно», то есть время. Вы считаете себя мудрым человеком?
— Мудрый умеет сохранять спокойствие. Мне это плохо удается.
— Помните свои чувства, когда писали первое — осознанное — стихотворение? Что это были за чувства?
— Это была радость. Наверно, немного похожая на ту, что воспевали Гете и Шиллер. Радость — то, ради чего живет человек, то, перед чем бессильна Тьма. Победа над нашими страхами. Страх уничтожает нас. Человек, как известно, велик настолько, насколько сумел победить свои страхи, ничтожен настолько, насколько не сумел их преодолеть. И эта война продолжается, пока мы живы. А что потом — о, это большой вопрос, вопрос на миллион!
— В процессе создания стихотворения — какие фазы вы выделяете — вдохновение, кропотливая корректировка?
— Конечно, вдохновение. Потом может быть корректировка, может, и нет. Конечно, техника — то, что можно и нужно отработать. Главное — было бы, о чем писать. Я строгий критик. Пожалуй, в филологической среде, в которой одно время мне посчастливилось оказаться, люди склонны одобрять экспериментирование со словом.
В семье, где я выросла — у нас все инженеры, и я сама инженер-математик по образованию — к поэзии относились критически. Я с детства знала лучшую литературу и поэзию. Но есть убеждение в том, что кому-то дано, а кому-то — нет. Стоит большого труда преодолеть такое убеждение.
— Для кого вы пишете, прежде всего?
— Если нравятся мои стихи — так это здорово! Если человек этот значительно старше меня или намного моложе, это радует еще больше, тогда, выходит, поэзия моя понятна многим, вне зависимости от возраста.
— Если бы можно было обобщить — о чем ваши стихи? Ваша главная тема?
— Мне всегда нравилось писать о разном, в разных формах сочинять. Есть исторические произведения. Я люблю историю, все-таки родилась под знаком Рака. Писать люблю, пожалуй, больше о том, что красиво. О людях сильных и достойных. Не об изнанке жизни, даже помня о том, что она существует. И все-таки, как известно, о чем бы автор ни писал — он все равно пишет о себе.
— О чем вы никогда не будете писать? И почему?
— Не хотелось бы писать о том, как радостно человек исполняет свой долг — это гнусно по сути своей. Долг — он долг и есть, каким бы ни был, как бы красиво ни назывался.
— Вот это да! Так вы — оппозиционер?
— Эх, не дойти бы до жизни такой. Оппозиционер — болезнь хроническая и трудно излечимая.
Точно так же, как есть хорошие портные, сапожники и пекари, есть те, кто умеет управлять. Другое дело, что, воспевая мастерство пекаря, портного или сапожника, меньше шансов, что тебя заподозрят в большой любви… к металлу. Это так.
— Вы часто читаете стихи со сцены. Что дает лично вам обратная связь?
— Обратная связь — это очень важно. Это мгновенная реакция на все, что ты говоришь и делаешь. Конечно, когда выступаешь часто, понимаешь, что даже полное отсутствие интереса у зрителей может быть простым стечением обстоятельств, не знаком того, что идеи твои не нужны никому. И все же, зритель, читатель — тот, без кого поэта не существует.
Поэт, за многие годы переживший разную обратную связь, не боящийся гнилых помидоров — настоящий поэт, скажу вам. В Италии, конечно, с помидорами проще, у нас иногда удивительно терпимы к бездарности.
— Присуща ли вам творческая зависть? Восторг от творчества коллег по цеху?
— Скорее, восторг. Да, такое часто бывает. Это прекрасно, особенно, когда происходит неожиданно. Неправда, что настоящих поэтов немного. Их — очень много. Плохо, что поэты бывают завистливы друг у другу, враждебны. Но каждый хочет быть услышанным.
— Ваши пожелания человечеству?
— Не сойти с ума от всего, что происходит. Хорошая фраза есть — никто не велит нам быть монахами, никто не мешает нам быть разумными. Пусть Радость и творчество поддерживают нас.
Понравилось? Подписывайся на паблик героини! Следи за творчеством!
