Финны, проживавшие в Карелии, валом хлынули в Суоми. И не ошиблись в своем выборе: насколько Карелия начала увядать, настолько Финляндия процветать. Раньше о «финском рае» я слышал кое-что от финнов-соседей по даче. Теперь увидел собственными глазами.
При этом вспомнилось, что вплоть до начала 90-х годов в Петрозаводске, городе, где я родился, по-фински дублировались все вывески. Было так же много передач на местном TV и радио. Потом заведения стали скупаться, вывески меняться, а политическое словоблудие губернаторских пиарщиков выперло литературные редакции вещания.
Сначала редакция «Санкт-Петербургских ведомостей» приехала в Лаппеенранту — центр провинции Южной Карелии. Город встретил до боли знакомыми мощеными камнем улочками, которые до прихода в Карелии к власти нынешних нуворишей были присуще и Петрозаводску (их выкладывали после ВОВ пленные финны). Сразу бросилась в глаза ухоженность города, обилие цветов, культ небольших стильных построек, отсутствие громадных пластиковых торговых центров-архитектурных уродцев.
Лаппеенранта традиционно считается городом купцов и путешественников, которые прибывали сюда в поисках удачи, ведь место располагается на пересечении торговых путей на южном берегу Саймаа — самого большого озера Финляндии. Финское название города дословно обозначает — «берег лапландца», а шведское Вильманстранд — «берег дикого человека» (есть и другой перевод — «берег лесного жителя»). Когда-то в этих местах проживали саамы (лапландцы), которые облюбовали эти берега из-за изобилия дичи и рыбы.
В 1649 году шведская королева Кристина присвоила поселку статус города, вручив жителям герб с изображением лесного дикаря. На серебряном фоне изображен житель леса, он держит касающуюся земли дубину и стоит на зеленой траве. На голове и бедрах зеленые венки. Спустя полтора столетия эти земли отошли к России. О российском периоде в истории Лаппеенранты могут поведать постройки в старой крепости, в том числе и самая первая православная церковь Покрова Девы Марии (именующаяся по-фински «ortodoksinen kirkko»). Она была возведена под руководством Александра Суворова.
Впервые Суворов был назначен в Финляндию в 1773 году для изучения настроений населения приграничных территорий. Петербург был обеспокоен угрозами со стороны Швеции, но опасность войны не подтвердилась. Второй раз Суворов был отправлен в Финляндию через двадцать лет, когда между полководцем и фаворитом Екатерины Потемкиным возникли разногласия. Суворов руководил работами по строительству крепостей и каналов внутреннего судоходства. Знание финского языка и возможные финские родовые корни сделали его очень интересной личностью в Финляндии.
Военные баталии неоднократно разрушали идиллию маленького города. В прошлом веке мирная жизнь нарушалась в период гражданской войны в 1918 году и в период бомбёжек зимней кампании 1939 г., а также второй мировой войны. В бывшем караульном здании крепости Лаппеенранта теперь располагается Кавалерийский музей. Кавалерия сыграла важную роль в истории вооружённых сил в первые годы становления независимости Финляндии. От этого периода сохранилось несколько экземпляров униформы, находящихся в витринах. Последняя стена помещения посвящена событиям зимней кампании 1939-1940 гг. и второй мировой войны.
В северном крыле крепости в массивных серых каменных постройках, где раньше размещались артиллерийские складские помещения, находится музей Южной Карелии. Музей выставляет в своих экспозициях исторический материал не только региона Южной Карелии, но и Карельского перешейка и окрестностей Выборга. Гвоздём программы основной экспозиции является макет, который (в масштабе) ностальгически изображает город Выборг таким, каким он был в 1939 году.
В центре города поблизости от Ратуши горожане заботливо сохранили дом Волкоффа, одно из самых древних деревянных зданий, которое возводилось в 1826–1905 годы и принадлежало четырём поколениям русского рода Волковых. Род восходит к крепостному крестьянину Ивана Волкову, прибывшему из Ярославской губернии в начале XIX века и ставшему позднее садовником и купцом. Уже тогда там существовали «социальные лифты».
Потом мы поехали в Иматру — самый близкий город к российской границе, всего 7 км. Здесь в городском парке есть водопад, ему, как утверждают, 4500 лет. В 1929 на месте водопада была построена гидроэлектростанция, ныне же она переделана под аттракцион. Вечерами поток воды падает под светоэффекты и музыку Яна Сибелиуса. Город занимается целлюлозно-бумажным производством, но никаких запахов, как в карельской Кондопоге, и в помине нет.
Здесь мы искупались в аквапарке и совершили вечернюю прогулку. Она началась часов в 9 вечера. Улицы были непривычно пусты — лишь немногочисленные группы тусующейся молодежи, но без «сосания» пива и без диких выкриков. Из репродукторов негромко неслись песни «АBBА». Потом я прошелся по парку вблизи гостиницы. На одной из аллей также тусовалась молодежь. У нас в России в таких случаях думаешь о том, как бы благополучно миновать кучкующихся малолеток, а тут я увидел, как мне приветливо кивают. Кроме того, девушка, стоявшая ближе всего к тропинке, произнесла: «Terve».
Отъезд был назначен на 12 часов следующего дня. После завтрака оставалось совсем немного времени пройтись по магазинам, очень хотелось привезти подарки друзьям. Когда вышли на площадь, которая во время вечерней прогулки показалась некоей декоративной площадкой, архитектурным изыском, оказалось, что днем она превращается в рынок. Только с абсолютной санитарией. Сюда на своем транспорте приезжают местные сельхозпроизводители и аккуратно выкладывают товар. И никаких тебе лиц кавказской национальности.
Возникло чувство гордости за эту маленькую страну, народ которой в свое время дал достойный отпор агрессивному советскому соседу и построил свою жизнь не по чьим-то бредовым идеям, а так, чтобы людям жилось хорошо.
