Превосходство искусства над культурой потребления. Сотириоса Бахтсетциса представила Юлия Страусова, ныне проживающая в Берлине, а в прошлом петербурженка. Она так же показала зрителям свою видео работу «Первый Дельфийский гимн Аполлону», демонстрируемую сегодня в рамках программы Биеналле в Афинах.
На обложке фрагмент экспозиции «Музея Фрейда».
Сотириос поделился собственными теориями инсталляции и мыслями «о необходимом пересмотре современного искусства с точки зрения не символического, а возможной встречи с реальным». Чтобы понять это, стоит обратиться к диссертации ученого.
Его кандидатская диссертация (факультет истории искусств, Технический университет, Берлин, Германия) посвящена исследованию искусства инсталляции. Автор видит перекличку арт-теоретических дебатов 1920-х годов с процессами, происходившими в 1960-70х (неоавангард) — и там, и там были попытки включить зрителя в структуру произведения при помощи взаимосвязи пространства и человека. Эти опыты, по мнению автора, в значительной мере связаны с кинематографическим видением: зритель входит в пространство инсталяции, так же как в кинозале в кинематографическое пространство на экране. В этом плане инсталляция не отличается от смотрения фильма.
Греческий исследователь продолжает и развивает концепции известного французского философа Алэна Бадью, который провозглашал превосходство искусства над культурой потребления. Искусство призвано находится в оппозиции к массовой культуре, противостоять коррумпированному обществу. Политика в течение долгого времени была занята тем, что указывала, где искусство должно остановиться. Однако в настоящую эпоху политическое творчество теряет свою значимость, а искусство, наоборот, приобретает вес. Из всех видов искусств кино — направление, соразмерное окружающему миру и способное породить у молодого поколения «логические революции».
В одном из греческих поселений Сотириос с сотоварищами предложили жителям принести старые вещи и сконструировали подобие статуи свободы. Затем состоялся массовый спектакль сожжения конструкции и одновременно снимался фильм, в котором сельчане исполняли роли бомжей, участвующих в поджоге. Таким образом, в действе соединились две реальности: реальность реального мира (горожане сначала сделали статую) и реальность фильма. Это доказывает мысль, что искусство (кино, инсталляция) способно активно внедряться в жизнь социума и изменять ее, создавая новые границы между реальным и художественным. Возникают аналогии с первобытным общинным искусством (нарисовать сцену охоты, чтобы она была удачной), но уже на новом витке истории.
Все это заставляет так же переосмыслить роль философии в обществе. Сейчас она как бы «подшивается» к 4-м элементам — к науке (матеме), искусству (поэме), политике и любви. Шов научный ярко проявился во времена Гегеля и Ницше. После Ницше появляется шов поэтический (взлет романтизма). Появление марксизма вызвало «подшивание» философии к политике. И, наконец, любовный шов – это соединение философской мысли с психоанализом.
Получается, философия просто прививается к другим видам деятельности, пессимистически относясь к своему метафизическому прошлому, в частности, к Платону (можно вспомнить ницшеанское «Платон — имя духовной болезни Запада»). Задача современного этапа — вырвать философию из рамок подобного генеалогического императива.
Совершенно очевидно, что в будущем наука и искусство перестанут быть антагонистами. Уже родилась формула нового искусства: оно должно быть таким же четким, как математическая формула, таким же внезапным, как ночная засада и таким же возвышенным, как звезды. И, может быть, прав Флобер, писавший, что наука и искусство, расставшись у основания, встретятся на вершине.
Справка: Сотириос Бахтсетцис — независимый куратор современного искусства, писатель, адъюнкт-профессор истории искусств на факультетах архитектуры университетов Патры и Фессалия (Греция), член ИКТ (Международной ассоциации кураторов современного искусства) и AICA (Международной ассоциации искусствоведов).
Петербургский Музей сновидений Фрейда представляет собой тотальную инсталяцию. Все его видимые и невидимые стены, экспозиционные поверхности, пол, потолок продуманы, расчитаны и выстроены так, чтобы можно было легко их раздвинуть и продолжить визуальный ряд на основе собственного опыта, фантазий и желаний.
