Художник рассказал о неофициальном искусстве Ленинграда.
По мнению мэтра андеграунда, в творчестве непременно присутствует мистика, выход на тонкий план. Поскольку творческая натура априори патологична, впихивать ее в какие-то каноны, правила — дело бесполезное. Безусловно, есть поддающиеся дрессировке. Тогда они становятся адептами, скажем, социалистического реализма…
Организация человеческой психики такова, что для решения психических проблем имеется специальный механизм — одного чудика тянет к холсту, второго в графоманство, третьего на сцене ерничать… С помощью искусства можно благотворно воздействовать на душевнобольных. Неслучайно, в «дурдомах» лечат живописью.
Так началась наша беседа с Владиславом Сухоруковым, пока любопытствующий народ собирался на его выступление в «Green lounge» Дома композиторов. Как считает художник, андеграунд, то есть искусство неофициальное — это кристаллизация культуры. Каков раствор, таков и кристалл.
После 1917 года на зарождающемся советском пространстве образовалось множество культурных объединений. Это были содружества людей по духу. Маяковский, Блок, Есенин — говоря современным языком, каждый тусовался в своей компашке.
Власти спокойно относились к тому, что «деятели культуры» чего-то творят, так как в водовороте революции ломались классические устои. Но во всех революциях есть романтики с розовыми очками и прагматики, грамотно делящие награбленное.
Власть почуствовала, что с трибун говорят не то. Несется явный бред, под которым власть не может подписываться. Вот тут-то органы и занялись неформалами. Начали создаваться творческие союзы, которые «фильтровали базар». Когда человек заперт в союзе, он под контролем. Короче, «тараканы в одной банке».
Художников обязали ориентироваться на красные даты календаря. Конечно, можно было не участвовать в этом, но тогда отодвигали от всех кормушек. Большинство согласилось с предложенными условиями. «Они еще и локтями работали, — добавляет Владислав, — чтобы выбить, скажем, мастерскую, персональную выставку».
В центральный «Манеж» приезжали представители организаций и предприятий для закупки картин. Каждому заводу выделялась некоторая сумма в год на «культуру». Если предприятие ее не тратило, то на следующий год сумму могли срезать. Когда тратить было не на что, закупали картины советской тематики.
Сейчас «базар фильтрует» не идеология, а деньги. Впрочем, встречаются и идеологические запреты. Например, в перестроечном 1989 году Товариществом экспериментального изобразительного искусства была организована якобы бесцензурная выставка в Гавани. Но две работы у Владислава Сухорукова и у Кирилла Миллера сняли.
У Миллера не прошли «Похороны» — по мотивам пышных похорон убитого в Одессе авторитета. Картина оказалась соринкой в глазу у товарищей, которые распоряжались свободой.
Крупные фирмы вынуждена заниматься своим лицом и должны делать что-то полезное для людей. Но это сложно, проще деньги отмывать. Так появился гламур. Андеграунду снова есть против чего протестовать…
