Рок-н-ролл! Так уже писали?.. Джек Керуак, Кен Кизи, Ричард Бах, Алессандро Барикко, Виктор Пелевин… Анастасия Мурзич рискует присоединиться к достойной компании! Ее книги, полные страсти и философии, напоминают одновременно и притчи, и поэмы в прозе, и готические новеллы, и сценарии к скандальным фильмам Гаса Ван Сента и Квентина Тарантино (как же без него?), и журналистские изыскания.
Журналист Александра Вавилова.
Жизнь гораздо сложнее. Жизнь ирреальна, алогична, жизнь — точно абсурдный роман, который пишут несколько полупрофессионалов, задерганных сроками…
— Анастасия, поздравляем с завершением новой книги! Давайте разберем ее «по косточкам»!
— Давайте! Я — только за!
— При прочтении аннотации к книге перво-наперво настораживают имена-фамилии: Майк Стравинский и Сергей Гребенщиков… Почему главные герои получили такие знакомые фамилии?
— Безусловно, это произошло не спроста. Есть несколько причин. Во-первых, узнаваемость фамилий авансом дает героям некий «звездный» флер, намек на грядущую музыкальную славу, во-вторых, намекает на то, что от героев многого ждут, что они должны «оправдать ожидания», перешагнуть, перерасти статусных однофамильцев, потратить немало сил, чтобы «присвоить» себе эти фамилии, стать их достойными носителями. И наконец, в-третьих, герои «смешиваются», когда Сергей (Анархист) Гребенщиков выбирает художественный путь композитора Игоря Стравинского, начинает использовать народную музыку для создания своих «авангардных произведений».
Сергей имеет специфический — серый — тон. Мы знаем, как с ним справляются герои рок-р-ролла. Сергей Белоусов стал Олди, Сергей Чиграков — Чижом, Сергей Шнуров — Шнуром…
Что касается имен?.. Майк Стравинский предстает перед читателем именно как Майк, а не Михаил, хотя это его паспортное имя. Данный нюанс говорит о том, что герой не удовлетворен реальным положением вещей, что ему мало быть Михаилом. Он родился в европейском Львове, он чувствует себя не просто европейцем, он космополит. Он живет будущим — у него есть пошаговый план покорения мира. А Сергей Гребенщиков представляется новым друзьям-читателям так: «Я — Анархист». Это его настоящее имя, и это его жизненное кредо. И в этот тоже есть преодоление. Имя Сергей имеет специфический — серый — тон. Мы знаем, как с ним справляются герои рок-р-ролла. Сергей Белоусов стал Олди, Сергей Чиграков — Чижом, Сергей Шнуров — Шнуром… Мой Сергей Гребенщиков стал Анархистом.
— Отлично, с этим разобрались, пойдем дальше… Общее название трилогии — «Молоко и кровь». Имеется в виду противоположность героев? Кто из них «Молоко», а кто «Кровь»?
— Одна из основополагающих мыслей не только этой книги, но и всей моей философии — единство противоположностей, целостность бытия. «Если долго смотреть на молоко, и в нем увидишь кровь», — гласит народная мудрость.
В начале истории мы видим героя — Анархиста (молоко, жизнь) и его антагониста — Майка (кровь, смерть). Но, кстати сказать, нужно присмотреться, чтобы рассмотреть в капризном пьянице и сексомане Анархисте этого самого героя. Майк кажется более однозначным, он — зло, пустота, презрение к жизни, он вампир — и буквально, и фигурально.
— Кстати, о вампирах… Музыкант Майк Стравинский и иже с ним действительно вампиры? Что это значит? Дань моде?
— Сказка — ложь, да в ней намек… Это ирония над данью моде. Но это существенно. Даниил Андреев писал в «Розе мира»: «Бог отдает себя; противоборческое начало стремится вобрать в себя все. Вот почему оно есть, прежде всего, вампир и тиран, и вот почему тираническая тенденция не только присуща любому демоническому Я, но составляет неотъемлемую его черту».
Майк Стравинский — Перворожденный демон-вампир, пробудившийся в человеческом теле без году неделя, ему непросто осознать свою сущность, понять, как правильно распорядиться своей силой. Он музыкант, «демонический слух» позволяет ему слышать музыку сфер. Но дьявольски трудно отобразить эту музыку в реальности! Он одержим этой музыкой, его стремление к совершенству — это стремление дать жизнь музыке, которую он слышит, которую он так страстно любит.
— С музыкой все более-менее понятно, но ведь центральное устремление Майка Стравинского — захват трона Тени. Что же это такое — трон Тени?
— Самое примитивное определение — это престол Сатаны, князя «этого мира». Но мы же не любим лобового и плоского… Так что без Юнга никак не обойтись. Повторюсь, я стремлюсь к целостности, и, конечно, мои герои — это мои суб-личности. Согласно теории Юнга, мой Анархист — это Персона, а Майк — Тень. Мое Эго — это журналистка Марина Невская, фактический автор книги. Конечно, сейчас я притягиваю за уши психологию и философию, я пытаюсь объяснить то, что написала. Но правда в том, что история пишет себя сама, а я сейчас — вместе с вами — пытаюсь в ней разобраться.
Большинство людей и «не догадываются», что они эгоистичны и жестоки, они — кажутся — самим себе бескорыстными, белыми и пушистыми. Они скрывают свои неприглядные черты
Юнг использовал термин «Тень» для обозначения психической бессознательности, которую демонстрирует большая часть человечества. Обычно Тень аморальна, она имеет дурную репутацию, иначе говоря, она содержит те черты личностной природы, которые противоречат правилам и моральным устоям общества. Тень — это бессознательная сторона намерений и воли Эго. Приспосабливаясь к миру, Эго скидывает в Тень все свои неприглядности-недостойности. Если проследить корни наших желаний, станет очевидным, что наше Эго — в своей затененной части — чрезвычайно эгоистично, самоуверенно и склонно к манипуляциям. Перед нами окажется чистейший эгоист, любой ценой стремящийся достичь власти и удовольствий. Это средоточие мрака внутри Эго является точным определением того человеческого зла, каким оно предстает в мифах и сказках. Каким оно показано в моей книге.
Большинство людей и «не догадываются», что они эгоистичны и жестоки, они — кажутся — самим себе бескорыстными, белыми и пушистыми. Они скрывают свои неприглядные черты за фасадом деликатности, рассудительности и радушия. Исключением являются те, кому нечего терять, — отъявленные преступники и социопаты.
Но вот, что самое главное: Тень, однажды осознанная, перестает быть такой ужасной, какой представлялась. Именно поэтому в конце истории трон Тени обращается колыбелью Света. Майк Стравинский — спасается. Троица воссоединяется, Тень-Эго-Персона.
— Значит, антигерой Майк Стравинский — это Тень. А что можно сказать о Персоне?
— Анархист — Персона, он само очарование, человек-праздник, яркий, фееричный, его все обожают, «от него сияние исходит», все его недостатки под определенным углом выглядят его достоинствами.
То, что Эго отклоняет, попадает в Тень, а то, что принимает — становится Персоной. Публичная личность, которую Юнг назвал «Персоной», демонстрирует человечеству мысли и чувства Эго. Но она, так же, как и Тень, чужда Эго, хотя Эго более лояльно относится к ней. Тень и Персона подобны двум братьям-близнецам, но они противоположны друг другу.
Юнг позаимствовал термин «Персона» у римского театра. Персона — это актерские маски. Надевая маску, актер принимает на себя определенную роль в драме. Не случайно Анархист постигает премудрость жизни, увлекшись театром, он говорит:
«Театр — как увеличительное стекло, здесь все утрировано. И, что важно, спектакль — заканчивается. У него есть точка. А потом начинается новый спектакль. Совершенно другой. С теми же актерами — но другой. И они играют — феноменально здорово!
Мы сами — авторы пьес, и режиссеры, и актеры своей жизни.
Я не жду, что кто-то со стороны меня осчастливит, принесет мне заслуженные награды на блюдечке с голубой каемочкой… Нет, я сам пишу пьесу своей жизни. Пишу профессионально, не одним лишь сердцем, у меня достаточно режиссерского опыта, я жестко мараю написанное, отсекая все лишнее, все, что может навредить моему спектаклю. И я сам — играю. Это очень непросто — играть роль, которую я написал для себя. Но поставлена режиссерская задача. И актер должен ее выполнить. Иначе этому актеру не место не в моем театре, а где-нибудь на задворках истории. Короче говоря, человек сам — творит — свою жизнь!»
— Герои книги — музыканты, художники, актеры, вампиры, демоны… А нормальные люди там встречаются?
Как-то не получается у меня тесного общения с «нормальными людьми». Рядом с ними я чувствую себя сумасшедшей или инопланетянкой…
— Вот уж, прошу прощения, чего нет, того нет. Дефицит натуры налицо. Как-то не получается у меня тесного общения с «нормальными людьми». Рядом с ними я чувствую себя сумасшедшей или инопланетянкой, вступившей в контакт с представителями иной цивилизации. Я совсем не знаю «нормальных людей». Моя мама — слишком часто — говорит мне, что я — ненормальная. Я и не пытаюсь спорить.
— Правильно ли я понимаю, что герои книги, по крайней мере, некоторые из них имеют нетрадиционную сексуальную ориентацию?
Я пишу не о голубых, не о геях. И не о натуралах. Не о православных, не о язычниках. Не о вегетарианцах, не о йогах, не о… Нет! История Леонардо да Винчи — это история одного гения или одного гея?
— «Опять про геев?!» Вопрос становится популярным! Несколько хороших человек именно так прокомментировали мои посты в Интернете о книге «Молоко и кровь»: «Опять про геев?» Общественное мнение, ничего не поделаешь. А стали бы мы спрашивать у писателя: «Опять про натуралов?» Странно звучит, верно? Я пишу не о голубых, не о геях. И не о натуралах. Не о православных, не о язычниках. Не о вегетарианцах, не о йогах, не о… Нет! История Леонардо да Винчи — это история одного гения или одного гея? Или одного вегетарианца? Как вам кажется?
Я пишу — о людях. О творческих людях. Они геи?.. Возможно. Они не едят мяса?.. Вполне вероятно. Они пишут музыку и картины? О, да! Они создают гениальные спектакли? Точно!
Они ищут себя, свою дорогу — к Свету. Это самое важное в моих книгах. Но кто их прочтет?.. Они же о геях, оказывается.
Вот, кстати (!) достойный ответ от одного читателя, от Василисы Подгорной, очень клевый: «Ты, кстати, бросай писать про геев, ну сколько можно, напиши лучше про нормальных, гетеросексуальных, здоровых инопланетян. Про них вообще не пишут! Самое стигматированное общество на земле!» Подумываю воспользоваться советом…
— Суть книги, ее послание к человечеству звучит так: «любовь, служение любви спасает мир, музыку и музыкантов»… Но разве это не распространенная (умозрительная) иллюзия? Есть люди, вообще, не способные любить…
— О, это и есть ключевой вопрос книги. На протяжении трех томов я рассказываю все-все-все, что думаю — об отношениях. О любви… Какая она разная — разрушительная, праздно-ленивая, экспериментальная, неразделенная, платоническая, страстная, жертвенная. Истинная… Конечно, моя книга о любви! Герои развиваются, «прогрессируют», так или иначе реагируя на любовь, именно она — движущая сила моей истории. Исключительно ради нее все и затевалось.
«Свобода, смерть, жизнь… Жизнь всегда побеждает, потому что она следует за смертью, смерть всегда побеждает, потому что она следует за жизнью, никто не побеждает, в конечном счете, потому что все — ничего, потому что все течет и все меняется, каждый день все меняется и каждую ночь. Все меняется, неизменной остается лишь наша надежда, неизменной остается наша вера в то, что любовь нас спасет…»
— И откуда же в людях это странное насаждение? Кого-нибудь хоть раз спасала любовь — от себя самих?
— Любовь не спасает нас, она просто-напросто делает нас другими людьми. Мы умираем, встретившись с любовью, и мы думаем, что любовь — трагична, но мы рождаемся снова, приобретя опыт, мы меняемся, встретившись с любовью. Изменения после встречи с любовью необратимы, мы уже не можем стать прежними. Мы переходим в новое качество… Грязь становится князем, гусеница — бабочкой, и даже кромешная тьма становится светлым светом.
Лирика-риторика! Жизнь — не литература. В книге — все просто, все на своих местах. Любовь спасла моих героев. Моя мечта осуществилась.
«Жизнь гораздо сложнее. Жизнь ирреальна, алогична, жизнь — точно абсурдный роман, который пишут несколько полупрофессионалов, задерганных сроками, незнакомых между собой, страницы перепутаны, герои бессмысленно пересекаются, события наскакивают друг на друга, время от времени случаются удивительные совпадения, и нам кажется — „О! Во всем этом есть смысл! Меня ведет! Там, Наверху, заботятся обо мне, любят меня, желают мне счастья“. Нет! Это чистая случайность… Лист номер два попал под лист номер три. И это вовсе не значит, что лист номер четыре окажется там, где ему положено. Вовсе не значит. Не значит это и обратного. И не исключено, что хэппи-энд нас ждет в самой середине повествования — задолго до естественной фатальной развязки».
Жизнь — не литература? Кто это вам сказал?.. Немедленно садитесь за стол и пишите историю своей спасительной любви… Главное — пишите! А устанете писать — почитайте мою волшебную сказку!
Понравилось? Фрагменты книг, стихи, читайте в официальной группе!
Анастасия Мурзич
Писатель, поэт, журналист
Провокационный автор, автор книг о Романе Виктюке и Александре Башлачёве. Безудержно активный организатор творческих встреч, интервью и презентаций. В её журналистской коллекции собрана добрая половина петербургской интеллигенции. И пожалуй самое главное — позитив и доброта Анастасии Мурзич, излучаемая двадцать четыре часа в сутки на всех и вся.
Автор и ведущая программы «Глаза в глаза» ТВ «ВОТ!» (Ваше Общественное Телевидение).
Матерь творческого союза одиночек «Соборище».
Директор агентства «Мурка-post» (pr, арт-менеджмет).
Сотрудничает с ведущими периодическими изданиями Санкт-Петербурга: «Смена», «Вечерний Петербург», «Панорама ТВ», «Санкт-Петербургские ведомости», «Невское время» и т.д. Биография.
Книга. Молоко и кровь
Аллегорическая трилогия
Создание книги вдохновлено не только многолетней любовью автора к альтернативной музыке, театру и кино, но и бесконечным интересом к людям, к их сложным судьбам. Автор «любит людей, как класс».
«Молоко и кровь» — это истории людей, не всегда адекватных, опасных для самих себя, ранимых фантазеров и гениев, творцов собственной Вселенной.
Мы все — истории, а не персонажи. Жизнь — наша мастерская, дорога к себе — творчество. А впереди — только Вечность…
